Мрачное наследие [litres] - Оксана Пелевина

то тепло, что исходило от влюблённого некроманта, девушка растворялась в звуке его голоса. Фрейлина почти не шевелилась, боялась моргнуть. Она не была уверена, что происходящее на берегу реки не было плодом её воображения. Но время шло, а Калеб не растворялся в воздухе, словно видение. Он был здесь, совсем рядом. Его растрёпанные, взъерошенные волосы ярко выделялись на фоне ночного неба. Губы продолжали шептать признания в любви. И Мадлен вспомнила, как все эти месяцы не могла выкинуть из головы их первый поцелуй в Грювеле.

Внутри фрейлины всё ещё пылали чувства к Анри – наследнику престола, что так подло обманул её, обведя вокруг пальца. Узнав правду о Наваррском, Мадлен постаралась стереть из памяти всё, что было связано с ним. Это было невозможно. Боль разбитого сердца день ото дня терзала девушку, но сейчас она будто ожила. «Я долго боролась с чувствами к Калебу, веря в искренность слов Анри. Но теперь я вижу, что всё, что связывало меня с Наваррским, было пропитано ложью и коварством. Я отпускаю его. И могу наконец вздохнуть полной грудью, дав волю чувствам, что так давно избегала».

– Калеб… – произнеся имя некроманта, девушка ощутила, как запылали её щеки.

Слова отказывались литься песней и застревали в горле. «Да что со мной такое? Мадлен, возьми уже себя в руки и скажи ему…» Сделав глубокий вдох, фрейлина шагнула навстречу Калебу. Не выпуская руки некроманта, девушка потянулась вперёд и поймала вторую ладонь юноши. Теперь она будто обрела опору. Подняв взгляд на Калеба, Мадлен наконец заговорила:

– Я никогда не переставала думать о тебе. Даже тогда, когда мне казалось, что ты навсегда остался в прошлом, я грезила тобой, вспоминая твою улыбку и эти странные шутки. От этого становилось ещё больнее. Наша разлука толкнула меня в бездну, – сглотнув, Мадлен попыталась прогнать возникший перед ней образ Анри. – Но время всё расставило на свои места. Мы оба совершали ошибки. И мы оба достойны прощения. Теперь я понимаю. Ты дорог мне, Калеб, и я не желаю, чтобы ты пропадал из моей жизни, ведь моё сердце… моё сердце, что уже разбивалось, отдано тебе.

Произнеся последнюю фразу, девушка поняла, что задохнулась. Кажется, всё это время она почти не дышала, признаваясь некроманту в своих чувствах. Взволнованная, раскрасневшаяся фрейлина переводила взгляд с глаз Калеба на его губы. Затем пробегалась по взъерошенным волосам и снова возвращалась к глазам. Она пыталась проникнуть в его мысли, понять, что он думает в эту секунду. У неё не получалось, хотя всё было так просто и очевидно: мысли Калеба были заняты ей одной. Его сердце безудержно билось в груди, словно желая слиться воедино с сердцем фрейлины.

Некромант был оглушён, сражён, повержен признанием девушки. Он мечтал услышать из её уст слова любви и нежности. Но не тешил себя пустыми надеждами, боясь боли разочарования. И сейчас, когда Мадлен, заливаясь краской, смотрела на него влюблёнными глазами, он не знал, как выразить тот безумный восторг, что захватил всё его существо. Вместо слов он шагнул вперёд. Обхватив фрейлину за талию, некромант оторвал её от земли, прижимая к себе.

Паря в воздухе, она не чувствовала привычной опоры, но находила её в надёжных руках Калеба. Лица влюблённых встретились. Взгляды, полные любви и надежды, пересеклись, говоря больше, чем слова. А в следующую минуту губы Калеба коснулись фрейлины. Это был уже не тот робкий наивный поцелуй, что когда-то соединил их на поляне у Парижа. Сейчас всё было по-другому: серьёзнее, чувственнее, жарче.

Фрейлина чувствовала, как от поцелуя Калеба горят её губы. Ощущала, как распаляется тело от его прикосновений. Этим поцелуем некромант старался доказать фрейлине, что перед ней стоит не наивный юноша, а мужчина, способный стать её защитником. И она верила ему. Их губы, касаясь друг друга, долго играли в огненную игру, то раздувая между влюблёнными пожар, то замедляясь и тлея, словно поленья костра. Отдавшись поцелую, ни фрейлина, ни некромант не замечали, как их всё сильнее окутывал туман, словно пряча от всего мира. Не чувствовали прохладного ветра, пробирающегося под одежду. Казалось, оба готовы оставить позади всю прошлую жизнь и навсегда остаться на этом туманном берегу. Но время безжалостно расставляло всё на свои места. Где-то вдалеке над лесом разнеслась громкая птичья трель.

– Скоро рассвет… – отстранившись от некроманта, фрейлина взглянула на небо.

– Мне придётся вернуть тебя в Блуа?

– К сожалению, да.

– А что, если я прямо сейчас схвачу тебя в охапку и унесу далеко-далеко?

– Боюсь, я не смогу сопротивляться этому. Поэтому тебе придётся проявить твёрдость и воздержаться от этого.

– Почему?

– Ты и сам всё знаешь.

Некромант грустно вздохнул и опустил девушку на землю.

– Ладно, так и быть, доставлю тебя в замок. Но пусть его обитатели имеют в виду: захотят навредить тебе – встретятся с толпой мёртвых, но бодрых и кусачих крыс. Я знаю, где можно достать целую армию.

Мадлен рассмеялась, мягко коснувшись ладонью щеки Калеба.

– Давай всё-таки обойдёмся без крыс.

Над лесом вновь раздалась громкая трель. Взяв фрейлину за руку, Калеб повёл девушку к дороге, что к рассвету вывела путников к Блуа.

Некоторое время спустя в Блуа прозвучала новость – Генрих, собрав войска, вместе с Наваррским двинулся на Париж. Придворные были в восторге от этого известия: желая королю удачи, они уже воспевали его будущие подвиги. А чуть позже королева получила от мужа письмо. Генрих писал, что обосновался в замке Сен-Клу и отсюда руководит осадой Парижа. По словам короля, столица вот-вот должна была перейти в его руки. Чтобы разделить этот радостный момент со своими придворными, Генрих приглашал Луизу и двор прибыть в Сен-Клу.

Блуждая по комнате, фрейлина проверяла уложенные сундуки с одеждой: «Кажется, всё уложила». В дверь постучали, и в комнату прошмыгнула Селеста.

– Ты не видела Тьерри? Нигде не могу его найти.

– Не волнуйся, он не пропустит поездку в Сен-Клу. Возможно, он уже присматривает себе место в карете.

– Знаешь, что меня беспокоит больше всего?

– Что?

– Недавно я заметила, что Тьерри начал активно общаться с месье Алехандро. А когда я спросила, о чём они так часто беседуют, Тьерри заявил, что посол расспрашивает его о нашей семье. Вот скажи, зачем месье Ортега интересуется нашей семьёй?

– Не знаю, – ответила Мадлен. – Но это действительно любопытно.

«Интересно, не связано ли это случайно с тем делом, которое де Гиз поручил Алехандро? – задумалась девушка, вспомнив. – Если я не ошибаюсь, именно месье Ортега расспрашивал монахиню из Фонтевро о рождённом в аббатстве ребёнке.